Читайте в Архиве:

Национальный парк бдительности (National Vigilance Park) находится рядом с Национальным музеем криптологии  АНБ США.

Парк посвящен памяти экипажей специальных самолетов, некоторое время назад занимавшихся  воздушной разведкой.

Валентина Константиновна Довгер. Вся страна ее знает как сподвижницу Николая Кузнецова (Пауля Зиберта) из известных произведений «Это было под Ровно», «Сильные духом» и т.д. В детстве мы не просто зачитывались этими книгами, но и, по возможности старались подражать гению разведки. Порой даже в знании немецкого языка, который в послевоенное десятилетие недолюбливали. Вся страна «знала» и «знает», но далеко не одно и то же.

7 ноября 1990 г. в Москве на Красной площади во время праздничной демонстрации я пытался застрелить Ге­нерального секретаря Центрального комитета Коммунисти­ческой партии Советского Союза (ЦК КПСС) М.С. Горба­чева и члена ЦК КПСС А.И. Лукьянова. Я пытался их заст­релить по следующим причинам (то есть я пытался ото­мстить Горбачеву и Лукьянову по следующим причинам).

Первую борьбу с контрреволюцией пришлось вынести на себе Петроградскому Военно-Революционному Комитету. С самых первых дней октябрьского переворота контрреволюционный элемент, опираясь на прежнее чиновничество, военщину, начал контрнаступление и вынудил Военно-Революционный Комитет выделить из своей среды группу товарищей для борьбы с контрреволюционерами, для предупреждения возможных заговоров. В числе контрреволюционных элементов первое место занимали лжесоциалистические партии. Военно-Революционному Комитету приходилось в первую голову сталкиваться с ними. А у них имелись свои «плакальщики» в составе Военно-Революционного Комитета в лице левых социал-революционеров. Последние сильно тормозили борьбу с контрреволюцией, выдвигая свою «общечеловеческую» мораль, гуманность и воздержание от ограничения права свободы слова и печати для контрреволюционеров.

Так называется выпущенная в Москве Издательским Домом «Звонница» книга Светланы Гладыш. Послереволюционные годы. На улице оказались миллионы осиротевших, обездоленных, голодных детей. Совет охраны детей при Наркомпросе под руководством Ф.Э. Дзержинского активно взялся за вовлечение беспризорников в трудовые коммуны.

Редакция Альманаха поздравляет читателей с 90-летием органов ВЧК - КГБ - ФСБ. Прошло 90 лет с момента создания ВЧК - Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Удивительно быстро пролетели годы, прошелестели страницы истории. Кто же он - чекист первых дней существования молодого Советского государства, сотрудник органов госбезопасности СССР, сотрудник службы безопасности России? Что связывает этих людей воедино? Лучше всего эту общность определил рыцарь Революции, первый чекист - Ф.Э. Дзержинский: это - «...горячее сердце, холодная голова и чистые руки!».

Тема Великой Отечественной войны и Победы советского народа в этой исторической эпопее не оставляет равнодушным ни одного цивилизованного человека.

Почтовые марки разных стран - яркий тому пример.

В разделе "На заметку коллекционеру" мы расскажем о наиболее интересных экземплярах филателистического мира.

В Клубе ветеранов госбезопасности создано юридическое бюро для оказания помощи и представительства в правоохранительных органах и судах.

Соблазны в «стране инстинктов»

(глава из автобиографической книги В.Г.Гладких «Спецзадание длиною в жизнь»).

Кто-то назвал Бразилию «страной инстинктов». Конечно, автор этого изречения имел в виду прежде всего праздник бразильского карнавала, присутствовать на котором мне, увы, так и не довелось. Тем не менее, атмосфера карнавала – гигантского несравненного представления, в чувственном веселье которого перемешаны расы, культуры, обычаи, - накладывает отпечаток и на повседневную жизнь в этой стране.

Именно в Бразилии я единственный раз на протяжении всей своей жизни почувствовал себя вполне обеспеченным человеком. Моя заработная плата в этой стране составляла десять долларов в день или 45 бразильских крузейро (так называлась национальная бразильская валюта до 1994 года, когда ее сменили риалы). В день я тратил максимум 15 крузейро, остальную сумму откладывал про запас. Так же вели себя большинство советских специалистов, работавших в этой стране.

Помню, один мужик из Москвы приехал в Сан-Паулу продавать катера и практически всю командировку… просидел в кабаке. А там это дело так поставлено. Приходишь в кабак и говоришь буквально два слова: «американо» ( это такая длинная булка с сыром и ветчиной внутри) и «батида» (местная водка, сделанная в твоем присутствии из сока зеленых лимонов и спирта). Так вот этот мужик с катерами приходил в кабак и заказывал «уно (одну) американо» и «уно батида». Через некоторое время – еще «уно батида»… И так до десяти раз во время каждого посещения. Когда он заходил в кабак, на него, как на фокусника, сбегались смотреть зеваки со всего квартала: для бразильцев подобная доза водки считается едва ли не смертельной.

Или еще случай. В советском павильоне работали наши ребята-грузчики. Естественно, их труд оплачивался валютой. Грузчики тоже экономили крузейро, причем, совершенно отказывая себе в удовольствиях. Они придумали для себя такой «пансион»: шли к уличному торговцу и покупали у него курицу-гриль. Большую такую птицу – на всех. Потом шли в аптеку и за пять крузейро покупали литровую бутыль спирта. Все это они употребляли в гостинице, без всяких там ресторанных наценок.

Так происходило каждый день.

Через некоторое время горничная, работавшая в нашей гостинице, встретив меня, стала восторгаться чистоплотностью русских грузчиков. «Всякие люди, - говорила она, - останавливались здесь: и американцы, и японцы, и немцы, и итальянцы… Но чистоплотнее русских грузчиков – нет никого в мире. Это надо же, я каждый день из их номера пустую бутыль из-под спирта выношу!» Оказалось, что спирт в Бразилии в таких бутылках используют для…мытья раковин, унитазов и ванной. Вот горничная и подумала, что каждый вечер наши грузчики используют на протирку сантехники по литру спирта!

Впрочем, считать командировку в Бразилию сплошным курортом – ошибочно. Работать приходилось в довольно сложных оперативных условиях. Конечно, у меня было официальное прикрытие – должность, которую я занимал в составе советской делегации, но этого было мало. В моем гостиничном номере постоянно раздавались телефонные звонки с угрозами. Звучали они даже ночью. Не раз мне предлагалось попрощаться с жизнью. Впрочем, это психологическая обработка, которую довелось испытать на себе, знакома многим контрразведчикам.

К счастью, мне удалось довольно скоро установить вполне хорошие отношения с шефами обоих полицейских ведомств: в Бразилии в каждом штате существуют две полиции: уголовная и политическая. Уголовную полицию штата Сан-Паулу возглавлял майор (это высшее звание у бразильских полицейских) Лоранжейро, политическую – капитан с фамилией знаменитого художника эпохи Возрождения Рубенс. Последний довольно плотно меня опекал до тех пор, пока не произошел один случай. Однажды переводчик из АПН Слава Похвалин, который помогал мне в моей работе, рассказал, что капитан Рубенс, обсуждая в моем присутствии со своими офицерами какую-то тему, бросил в мой адрес замечание, что я абсолютно не представляю опасности для их разговора, т.к. совершенно не знаю португальского языка. Узнав об этом, я попросил Похвалина написать мне русскими буквами одну фразу, которую в течение дня заучивал наизусть. Этой фразой я и сразил наповал Рубенса при нашей следующей встрече. Сколько лет прошло, но до сих пор я прекрасно помню ее : «Но фалу португез, мас истенду ту». Что означает: «Я не говорю по-португальски, но понимаю все». Услышав это, Рубенс покраснел и стал относиться ко мне уже как к равному партнеру-противнику…

Наше негласное соперничество с капитаном Рубенсом продолжалось на протяжении всего моего бразильского визита. Помню, однажды он очень озадачил меня, когда неожиданно вдруг спросил: «Владимир, у тебя дочь Ирина?». – «Да, - говорю я опешив». – «А сын – Алексей?» - добивает меня Рубенс. – «Алексей», - отвечаю я. После этого Рубенс, довольный, уходит.

А я начинаю гадать: что это было? И откуда капитан узнал имена моих детей? Неужели я где-то прокололся и теперь нужно готовиться к аресту?..

Рубенс приехал на другой день, довольный, как слон. В руках – огромные пакеты. «Вот, Владимир, передай Ирине и Алексею». Открываю, а там – игрушечная машина, кукла Барби и какие-то сладости. Тут же вызываю Касаримова (это был наш завхоз. Он – болгарин, занимал там какой-то крутой пост в МИДе и долго просился в Бразилию. Мы его и взяли завхозом)…

Так вот, прошу Касаримова принести «презент номер один». А это – такая огромная треугольная коробка, где в разных ячейках лежат: баночка икры красной, баночка икры черной, бутылка водки, бутылка хорошего коньяка и что-то еще. Коробку эту протягиваю Рубенсу и говорю: «А это передай своим родственникам. И называю их имена…

В прочем, подобные шутки могли окончиться плачевно. Помню, однажды мне в номер неожиданно позвонил резидент советской разведки и поинтересовался, имеется ли в моем номере кондиционер? «Имеется, - отвечаю, - а в чем дело?». – «Видишь ли, - говорит тот, - хотим к тебе на одну ночь поместить журналиста Виталия Кобыша». (Был такой довольно известный московский журналист, который некоторое время работал специальным корреспондентом в Бразилии). Короче, приезжает он ко мне. Мы достали коньяк «Наполеон» и под него проговорили всю ночь. А рано утром Кобыш уехал. Договорились, что он позвонит мне из аэропорта. Звонка я так и не дождался, а часов в десять утра передали сообщение, что Кобыш объявлен бразильскими властями персоной нон грата и выдворен за пределы страны. Что ж, подобные истории тоже случались в наших командировках…