ЭПРОН ОГПУ при СНК СССР. Летопись
Флаг ЭПРОНа
Вроде бы и не много времени прошло с тех лет, но вместе с тем существует путаница в определении даты создания легендарной Экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН).
2 ноября 1923 года вышел приказ ОГПУ за № 463 о создании Экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) с объявлением ее первого штата. 17 декабря 1923 года вышел приказ ОГПУ №528, которым вновь объявляется о создании Экспедиции подводных работ особого назначения. Не очень ясно, но ЭПРОН всегда праздновал свой день рождения 20 декабря – в День чекиста.
Первым начальником ЭПРОНа был назначен помощник начальника Особого отдела ОГПУ Лев Николаевич Захаров (Мейер).
ЗАХАРОВ Лев Николаевич (оперативный псевдоним – «Мейер»)
Родился 13.10.1899 в крепости Новогеоргиевск Варшавской губернии Царства Польского в семье военного чиновника . Русский. Дворянин. Образование высшее.
Окончил 1-й Московский кадетский корпус. Владел французским, немецким языками и эсперанто.
Участник Первой Мировой войны.
В мае 1916 зачислен юнкером в Михайловское артиллерийское училище. По окончании ускоренного курса училища, 15.02.1917 произведен в офицеры с присвоением чина прапорщика и направлен по должности младшего офицера в Московскую запасную бригаду.
С марта 1917 младший офицер офицерского батальона, начальник связи, врид командира батареи 18-й артиллерийской бригады. Участвовал в боях на Германском фронте.
После победы Февральской революции избирался в состав батарейного, бригадного и дивизионного комитетов солдатских депутатов.
С 15.05—15.08.1918 начальник охраны штаба Высшего военного совета Республики.
В 1918 вступил в РКП(б) и профсоюз транспортных служащих.
В 20.08.1918—1.05.1919 – в системе Наркомата путей сообщения: лаборант Главной рабочей инспекции, затем – инструктор Всеобуча.
С 1.05.1919 помощник начальника, с июля 1919 – начальник Активного и Информационное отделений ОО ВЧК.
Участник Гражданской войны. В 10.11.1919—5.03.1920 командир учебной батареи отряда ОСНАЗ на Туркестанском фронте. В период войны взял себе псевдоним «Мейер», соответствующий одному из псевдонимов В.И.Ленина и фамилии погибшего товарища. Грамота к именному оружию
С 1.04.1920 помощник начальника Оперативного отдела ОО ВЧК.
В 15.01.1921—1.06.1922 помощник управляющего делами НКИД РСФСР. Одновременно с 15.05.1922 – управляющий объединением «Бюробин».
С 1.06.1922 помощник, а с 1.12.1922 – заместитель начальника ОО СОУ ГПУ. По совместительству – с 13.03.1923 комиссар Экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) при ОО ГПУ, а с 20.12.1923 – начальник ЭПРОН при ОГПУ.
Одновременно с 17.11.1923 – представитель ОГПУ в Высшем совете физкультуры при ВЦИК.
С 9.01.1924 начальник ОО ОГПУ МВО и, по совместительству, по 6.10.1925 (228) – помощник начальника ОО СОУ ОГПУ.
С 1.06.1929 начальник Московского окротдела ОГПУ.
Также в 1924–33 – член Совета Пролетарского спортивного общества «Динамо», в 1925–27 – заместитель председателя Стрелковой секции ВСФК, в 1928–30 – председатель Правления Военно-охотничьего общества МВО.
1.03.1930 переведен в резерв ОГПУ, а с 25.04.1930 утвержден заместителем начальника УЛАГ ОГПУ.
С 1.06.1930 и/о заместителя полпреда ОГПУ по Нижне-Волжскому краю.
30.07.1930 освобожден от руководства ЭПРОН ОГПУ. С 7.09.1930 заместитель ПП ОГПУ НВК.
С 21.11.1930 в резерве назначения Административного отдела ОГПУ.
В 15.04—13.11.1931 начальник Тульского оперсектора ПП ОГПУ по Московской области.
С 10.12.1931 заместитель врид начальника Центральной школы ОГПУ, по совместительству, с января 1932 – начальник Курсов высшего руководящего состава ОГПУ.
С 19.05.1933 помощник(зам?) начальника ГУЛАГ ОГПУ М.Д.Бермана,.
* * *
1.12.1933 переведен в кадры РККА, где утвержден помощником начальника Разведывательного управления Красной Армии и направлен на учебу на Особый факультет ВА РККА им. М.В.Фрунзе.
25.12.1935 приступил к работе в Разведупре.
11.06.1937 арестован. 9.08.1937 по обвинению в шпионаже на Польшу и осужден ВКВС СССР к высшей мере наказания по ст.58 п.1а, 8, 11, 17. 10.08.1937 расстрелян. Кремирован. Прах захоронен в общей могиле на Донском кладбище в Москве.
8.02.1956 определением ВКВС СССР приговор отменен, и дело в отношении Л.Н.Мейера-Захарова прекращено за отсутствием состава преступления. Реабилитирован посмертно.
Член РКП(б) с 25.08.1918, п/б № 75288.
Награжден орденами:
- Красного Знамени (16.12.1927: «За борьбу с контрреволюцией»);
- Красной Звезды (16.12.1936);
- знаком Почетного работника ВЧК—ГПУ (XV 20.12.1932: «За особые заслуги в борьбе за укрепление диктатуры пролетариата и непосредственное участие в оперативно-боевой работе органов и войск ОГПУ по борьбе с контрреволюцией»);
- Грамотой от Коллегии ОГПУ и боевым оружием – пистолетом системы «Маузер» (18.12.1927: «К Х-летию образования органов ВЧК—ГПУ»);
- золотыми именными часами (23.02.1928: «от Московского Совета – к Х-летию РККА»).
Отмечен благодарностью РВС СССР (20.09.1928: «За успешный подъем английской подводной лодки «L-55»).
Корпусной комиссар (17.01.1936).
* * * * *
После ареста и гибели Льва Захарова-Мейера уцелел его небольшой эпроновский архив сегодня - источник уникальных, из первых рук, сведений о работах экспедиции в 1923-1931 гг. В 1931 г. он составил обширную деловую “Хронологию” ЭПРОН - этакий свой Каталог кораблей, а в середине 30-х писал научно-популярную книгу “Темно-голубой мир”, редактором которой согласился быть Максим Горький. Рукопись повести, завершенной осенью 1936 г. и в декабре переданной в издательство, погибла в огне октябрьской московской паники 1941 г.
У сестры Л.Захарова-Мейера, известного историка-американиста М.Н.Захаровой (1906-1984), сохранились лишь несколько глав, в том числе “Его Величества субмарина L-55” - о нахождении и подъеме в 1927-1928 гг. со дна Балтики знаменитой английской подводной лодки [1], потопленной русскими моряками летом 1919 г. В сокращении эта глава публиковалась в журнале “Советский моряк” (1959. №4, 5), и изъятыми оказались показавшиеся натуралистическими, но очень выразительные детали передачи Великобритании останков ее моряков.
* * * * *
В руководящую группу ЭПРОН вошли инженеры Владимир Сергеевич Языков, Евгений Григорьевич Даниленко, Феоктист Андреевич Шпакович, врач Константин Алексеевич Павловский, опытный капитан-черноморец, командир катера Антон Никитич Григорьев. Первыми водолазами ЭПРОНа были Федор Хандюк, Яков Жуков и Василий Сергеев.
Первичный штат ЭПРОНа был определен в 58 человек. Руководители ЭПРОНа зачисляются на довольствие и поступают в распоряжение ОГПУ. (Этим же приказом зачисляется в списки и на все виды довольствия (войск ОГПУ) экипаж полученной для экспедиции из Морского ведомства бывшей канонерской лодки «Кубанец»), которая до 1929 г. станет плавучей базой ЭПРОНа..
Их задачей стала организация, как сказано в самом приказе, “наилучших условий работы для “экспедиции за золотом”: до лета 1923 г. Захаров (Мейер) и Языков должны были обеспечить постройку “в наикратчайший срок” снаряда для спуска на большую глубину. Время не терпит. К 4 апреля 1923 г. Даниленко заканчивает работу над проектом глубоководного снаряда и направляет его эскиз для экспертизы в Научно-технический отдел (НТО) ВСНХ, 14-го НТО дает заключение о практической осуществимости спусков и работы в снаряде Даниленко на глубинах до 60-80 саженей (110-140 м). По проекту, входившие в экипаж аппарата три наблюдателя, были связаны с поверхностью грузовым тросом, телефоном, резиновым шлангом подачи воздуха и вторым - для выхода отработанного. Аппарат имел электрическое освещение кабины, прожектор и манипулятор - выдвигающуюся механическую руку-клещи для захвата грузов. Иллюминаторы обеспечивают почти круговой обзор.
20 мая рабочие чертежи сдаются на московский завод “Парострой”, где при содействии выдающегося инженера В.Г.Шухова стальной корпус снаряда (весом свыше 10 т) изготавливается за три месяца - ход работ контролируют заместитель Председателя ОГПУ И.С. Уншлихт и начальник Особого Отдела Г.Г. Ягода.
К началу июля намечается отправить корпус снаряда в Севастополь для окончательной сборки. 14 июля платформа с корпусом уходит в Крым, а 18-го Захаров (Мейер) сам выезжает в Севастополь, и все лето там и в Балаклаве ведутся подготовительные работы.
Обязанности распределены следующим образом: Ф.А. Шпакович - начальник плавучей базы, К.А.Павловский - доктор, А.Н. Григорьев - главный штурман и помощник начальника базы, Кузьма Иванович Масалыгин - механик глубоководного снаряда, Анатолий Захарьевич Каплановский - начальник технической части. И команда - И.Д.Прокопенко, Ф.Ф.Ивасенко и др.
Перед спуском на снаряде Даниленко в поисках “золотого клада”. 1923 г.
Первый советский водолазный доктор Константин Алексеевич Павловский вспоминал впоследствии: «Нас было около тридцати, первых эпроновцев, а в распоряжении экспедиции - испытанный снаряд Даниленко, баржа - билиндер с лебедкой и буксирный катер. Нам казалось, что найти «Принца» будет не так уж и трудно: он был единственным железным судном, погибшим в том урагане. Подходы к Балаклавской бухте были разбиты на квадраты, и начались поиски. Дно моря было сплошным кладбищем деревянных кораблей. Поначалу мы проходили мимо остатков из мореного дуба, цепей, якорей, мачтовых поковок, но кто-то предложил заняться попутно подъемом всего ценного, что встречалось на пути. В конце концов операции эти настолько развились, что понадобилось увеличить число водолазов и образовать специальную подъемную группу».
По указанию руководства ОГПУ в помощь эпроновцам приданы значительные для того времени силы и технические средства. В Балаклавской бухте работают военные тральщики, производя контрольное траление, промеры глубин и поиск металлических объектов. Для выхода в море используются корабли Севастопольской пограничной флотилии. С воздуха, используя гидроплан, а затем и аэростат, осматривается дно бухты и проводятся его аэрофотосъемки. С начала августа проводятся также эксперименты по использованию подводных взрывов для создания условий по проникновению водолазов внутрь корабля через металлический корпус.
Параллельно чекистами ведется большая оперативно - розыскная работа по выявлению и опросу местных жителей - свидетелей прежних поисков “Черного принца” под Балаклавой в 1900 - 1912 гг. Особому Отделу Черноморского флота поставлена задача сбора материалов обо всех кораблях и подводных лодках старого российского флота затопленных в 1919 г.; делаются запросы в Британское Адмиралтейство, в Рим - для получения справок от итальянского инженера Д. Рестуччи и др.
Эпрон на правах пограничной флотилии входит в состав созданного в 1922 г. Украинского пограничного округа, куда также входила Черноморская пограничная флотилия с Одесским, Севастопольским ,Новороссийским и Батумским отрядами.
Эпрон прошел все трудности формирования морских частей пограничных войск ОГПУ при СНК СССР. Комплектование Эпрона личным составом сначала осуществлялось Военно-морским флотом по призыву. После получения специальной подготовки в учебных отрядах краснофлотцы должны были совершенствовать свои знания и навыки в ходе боевой службы. Учитывая специфику деятельности Эпрона, обучение краснофлотцев ложилось на плечи инженерного состава, командиров и более опытных сослуживцев. В боевую подготовку внедрялись элементы состязательности, развертывалась борьба за звание «ударников», «передовиков» и др. Партийно-политическая работа организовывалась на основании «Положения о партийном строительстве в погранохране ОГПУ» от 4 декабря 1924 г.
Переход погранвойск с января 1923 года на комплектование добровольцами себя не оправдал и с августа 1925 года СТО вновь обязал РВС СССР комплектовать пограничные войска и, естественно Эпрон, обученными краснофлотцами.
29 августа плавучие средства ЭПРОНа – два катера, баржа-болиндер, служащая для спусков снаряда Даниленко (ЕГД) под воду, переводятся из Севастополя, где они дислоцировались на базе 2-го отряда Черноморской пограничной флотилии, в Балаклаву.
Наконец, 2 сентября ЕГД, в котором находились сам конструктор и Л.А. Карпович, впервые опускается на глубину 26 саженей. Через неделю, 9 сентября, проводятся новые спуски - на 95 и 123 м. Это мировые рекорды погружения.
С 11 сентября начинаются регулярные работы по обследованию дна Балаклавской бухты. Поиск «Черного принца» не прекращается ни на один день. Каждая неделя работы экспедиции обходится государству в 3-4 тысячи рублей золотом.
Первое время все работы ведутся на кредитные деньги, полученные от Севастопольского порта.
Водолазы часто натыкаются на остатки деревянных судов, находят якоря и якорные канаты, цепи, кабели. Эпроновцы поднимают их со дна моря для возрождения Черноморского флота.
Наконец погожим летним днем 1925 года водолаз -практикант натыкается на железный ящик, наполовину занесенный песком. Он оказывается допотопным паровым котлом. Вскоре нашли железные обломки большого судна, часть борта с иллюминаторами. Эксперты однозначно заявляют – это - остатки «Черного принца». На поднятых с грунта кусках железа и мачтах из тикового дерева сохранились английские надписи.
В это время подключается к поисковой работе одна из самых известных и удачливых японских фирм «Синкай Когиоссио Лимитед», которая предложила ЭПРОНу 110 000 рублей за предварительные работы по поиску и обследованию «Черного принца», а также приняла на себя все дальнейшие расходы по подъему золота. Поднятое золото должно было делиться между ЭПРОНом и фирмой в соотношении 60 к 40 процентам.
Но главное, японцы должны были ознакомить советских водолазов со своей глубоководной техникой и передать ЭПРОНу по одному экземпляру технического оборудования.
Договор был заключен. Работы начались летом 1927 г. У трудолюбивых японцев каждый день « в поле» работали 7 водолазов и 5 ныряльщиков. Однако за два месяца изнурительного труда японцам удалось обнаружить всего лишь четыре золотые монеты: английскую, французскую и две турецкие. Кроме того, в активе фирмы оказались также: офицерская сабля, кусок саперной лопатки, несколько кожаных подметок, галоша с датой 1848, огромное количество свинцовых пуль, замок, втулка от колеса, две вилки и ложка белого металла, лопаточка для пирожных, подковы, лошадиные кости и др.
Все накопленные специалистами ЭПРОНа материалы говорят о том, что пароход, видимо, был раздавлен глыбами размытых прибоем тысячепудовых скал и погребен под ними. Чтобы добраться до золота, которое может быть разбросано и замыто на значительной площади, нужно удалить тысячи кубометров грунта и скальных пород. Затраты на проведение этих работ будет соизмеримы со стоимостью мифических сокровищ. Принимается решение о завершении поисковых работ. Таким образом золото «Черного принца» ЭПРОНом так и не было найдено.
Однако авторы фильма «Где золото Черного принца?» (сценарист и режиссер В.Арясов) на основе документов и свидетельств историков выдвигают сенсационную версию – после 5-ти лет сверхсекретных работ в Балаклавской бухте чекисты-подводники подняли золото "Черного принца", и оно в начале 30-х превратилось в фабрики, заводы, корабли и пароходы.
Организацию перенацелили на работы по подъему затонувших судов и снятию с непригодных для восстановления кораблей вооружения и другого ценного оборудования.
Так Балаклава стала крупнейшим в стране центром судоподъема и водолазного дела.
В середине 1924 года группа перешла в Севастопольскую бухту, набитую после Крымской, мировой и гражданской войн остовами различных судов, кабелями, тросами, противоминными сетями и десятками затонувших и притопленных барж, катеров и военных кораблей. На северном рейде лежало несколько подводных лодок и выброшенный на берег эсминец «Гневный», в южной части - миноносец «Заветный», а у входа в бухту проглядывался затопленный дредноут «Императрица Мария». Не было в ту пору цены тому, что поднималось со дна и снова служило людям. Эпроновцы возвращали к жизни советский флот.
Расширялась география ЭПРОНА. Его отделения были созданы в Одессе, Новороссийске, Туапсе и Керчи, а затем в Ленинграде, Мурманске, Баку, Астрахани, Владивостоке и Хабаровске.
Подъем подводной лодки «Пеликан»
Первой масштабной судоподъемной работой Эпрона был подъем в августе 1924 года подводной лодки «Пеликан».
Подная лодка «Пеликан» (типа «Барс», подводное водоизмещение 780 т.) в конце апреля 1919 года была затоплена белогвардейцами на выходе из Одесской гавани на глубине 16 метров и серьезно мешала судоходству. В 1922-1923 годах одесское отделение Госсудоподъема пыталось поднять «Пеликан» способом осушения отсеков и цистерн сжатым воздухом. Но ничего не получилось. Водолазам та и не удалось загерметизировать входные люки и другие отверстия в корпусе субмарины.. Тогда решили взорвать лодку, чтобы затем вытащить ее по частям краном.
Водолазы Эпрона, осмотрев лодку, пришли к выводу, что «Пеликан» можно поднять с помощью 400-тонных понтонов. После продувки понтонов «Пеликан» благополучно всплыл и в августе 1924 г. лодку привели в Одессу, где она была разобрана на металлолом. (Русские подводные лодки.т.1, часть 1.стр.205-206)
Эта работа еще раз показала большие возможности Эпрона и принесла ему известность на Черном море.
Члены ЭПРОН обнаружили кладбище погибших английских кораблей, подняли много корабельных обломков, якорей - и в будущем на базе ЭПРОН предполагалось расширение экспериментов с подводными взрывами, а также глубоководные обследования с целью обнаружения археологических памятников, создание постоянной плавучей базы и второго снаряда и др.
Подъем 12-дюймовых орудийных башен линкора «Императрица Мария»
Огромный труд, большую изобретательность, самоотверженность и находчивость проявили Эпроновцы при подъеме в период с середины 1931 года по март 1933 года четырех артиллерийских башен главного калибра линкора «Императрица Мария» в Севастополе. Каждая башня весила в среднем около 860 тонн.
В 1916 году произошел сильнейший взрыв на линейном корабле «Императрица Мария», стоявшем на Северном рейде в Севастополе. В результате повреждений от взрыва линкор перевернулся и затонул. Все его многотонные орудийные башни вывалились из своих гнезд и ушли в грунт. К 1930 году башни настолько залегли в грунт, что хвостовая их часть возвышалась над грунтом на 0,5-1,5 м.
Для подъема башен специалистами ЭПРОНа под руководством профессора П.Ф.Папковича и инженера Т.И.Бобрицкого были сконструированы и изготовлены стальной бандаж весом в 23 тонны и специальный кольцевой понтон круглой формы весом около 170 тонн, подъемной силой 1100 тонн, диаметром 23 метра и высотой 4, 2 м.
Для того, чтобы освободить башни до верхней кромки броневой крышки от грунта) требовалось удалить около 8,5 тысяч куб.м. грунта. Больших трудов стоило отмыть грунт изнутри башен – теснота не давала возможности водолазам свободно работать грунтососами. С помощью грунтососов у башен отмывался глубокий котлован. Стенки его часто оплывали, заваливая водолазов толстым слоем грунта. В эти критические моменты особенно энергично и умело действовали водолазные инструкторы.
Несмотря на все трудности, задание было выполнено. Требовавшие высочайшей квалификации работы, проводившиеся в сложнейших условиях, явились хорошей школой для инженеров, водолазов и всего личного состава, занятого на операции. В процессе работ был разработан и освоен целый ряд новейших методов, приемов, а также технических средств, нашедших впоследствии широкое применение в судоподъеме.
Руководство ЭПРОНа особо отмечало, что за весь период работ по подъему башен экспедиция не имела ни одной аварии или ЧП т.к. все было сделано весьма профессионально и надежно.
305-мм орудия линкора установили под Севастополем на 30-й батарее береговой обороны, героически защищавшей город до 25 июня 1942 года
Спустя два года в Новороссийске с использованием накопленного опыта были подняты на поверхность еще две многотонные башни линкора «Свободная Россия» («Императрица Екатерина II»), которые лежали на значительно большей глубине.
Поднятые башни, а также снаряды и полузаряды передавались Черноморскому флоту.
* * * * *
Соответственно новым планам ЭПРОН получает и новое руководство: вместо романтика-одиночки Языкова начальником экспедиции назначается инженер В.П.Пономарев, а обязанности военного комиссара возлагаются на начальника Особого отдела Черноморского флота Горина.
Эту административную пирамиду завершал сам Мейер, одновременно являвшийся начальником Особого отдела Московского военного округа.
Но ЭПРОН быстро завоевывает себе авторитет в области судоподъема. Сфера его деятельности постоянно расширяется и географически охватывает Черное, Азовское, Каспийское, Балтийское и Белое моря; штат увеличивается: в 1925 г. - 180 человек, в т.ч.: 19 человек управленцев, 24 водолаза, а также экипажи плавучих средств ЭПРОНа: спасательного судна «Красный кубанец», буксирных катеров «Иван Борисов», «Полтава», «Набат», двух моторных баркасов, шести гребных водолазных ботов и двух барж (носителя глубоководного оборудования и мастерской).
В этом же году ЭПРОН стал единой государственной организацией подводных работ в Черноморско-Азовском бассейне. В него вливаются все ранее существовавшие судоподъемные подразделения, и он становится крупной организацией с военной структурой, занимавшейся уже не только судоподъемом, но и работами по спасению советских и иностранных судов, терпящих бедствие в отечественных и иностранных водах, по строительству портов, прокладке подводных трубопроводов и так далее.
К 1926 г. штат ЭПРОН возрос уже до 360 человек (72 водолаза).
На 1929 г. численность ЭПРОНа была уменьшена и определена в 192 человека, В т.ч. 60 водолазов (один старший водолазный инструктор, 5 водолахных инструкторов, 14 водолазных старшин, 20 водолазов, 20 младших водолазов). В целях сокращения штатной численности ЭПРОНу разрешен набор на местах дополнительной рабочей силы по вольному найму (подсобные рабочие, такелажники, качальщики на ручных водолазных помпах и др.)
Подводная лодка L-55
Летом 19-го, отряд боевых кораблей британского военно-морского флота под командованием контр-адмирала Вальтера Коуэна действовал на Балтике, поддерживая белогвардейскую Северо-Западную армию генерала Юденича, наступавшую на Петроград. Морская группировка англичан состояла из 12 крейсеров, 20 эсминцев, 12 подводных лодок (ПЛ), трех минных заградителей и до 30 вспомогательных судов.
4 июня в Копорском заливе подводная лодка L-55 безуспешно атаковала советские эсминцы "Азард" и "Гавриил", выпустив три торпеды. Однако из-за малых глубин после залпа над водой показалась рубка и часть корпуса лодки. Эсминцы, открыв по ней огонь из орудий, пошли на таран. Первые же снаряды "Азарда" разорвались близ L-55: при аварийном погружении она потеряла управление, попала на минное поле и, подорвавшись, затонула.
В сентябре 1927 г. в этом месте в ходе траления один из советских кораблей зацепился тралом за неизвестный массивный металлический предмет. Флотские водолазы из-за мутности воды не смогли определить его назначение. Один из них по неопытности даже был выброшен с глубины 30 метров наверх.
На помощь военным морякам из Севастополя прибыли водолазы ЭПРОНа.
Из отчета руководителя ЭПРОНа Л.Н. Захарова председателю ОГПУ: "Получив в сентябре месяце прошлого (27-го) года сведения о возможном обнаружении погибшей английской лодки Л-55 (название установлено официальными сообщениями Английского адмиралтейства о гибели в 1919 г. этой лодки в Финском заливе), я просил... дать распоряжение о повторном тралении этого района». Далее в отчете было указано, что обследованное 20 октября партией ЭПРОН под руководством Н.С. Хроленко погибшее судно действительно оказалось подводной лодкой Л-55 и были приведены подробные данные о характере ее повреждений
Лодка лежала на глубине 32 метров, погруженная в донный грунт.
19 мая 1928 г. Управлением морских сил РККА было принято решение о подъеме Л-55. В это время в СССР была принята шестилетняя программа военного судостроения, предусматривавшая строительство 12-ти новых советских подводных лодок. Советских кораблестроителей интересовали технические решения, использовавшиеся при строительстве английских лодок, подобных Л-55. Все судоподъемные работы были поручены ЭПРОНу.
Подъем лодки осуществили летом следующего, 1928 г. Разработкой технического проекта руководил бывший прапорщик царского флота Тимофей Иванович Бобрицкий (в будущем - главный инженер ЭПРОНа) предложивший поднимать субмарину с помощью четырех гибких металлических полотенец, симметрично подведенных под ее днище и соединенных верхними концами с судном-спасателем. Для этих целей в район работ было направлено судоподъемное судно – «Коммуна» (Волхов).
В июле операция началась. К счастью, работы на море проходили без особых осложнений, погода в целом благоприятствовала, - несколько затруднял их только свежий ветер, не позволявший «Коммуне» зафиксировать свое положение над лодкой. Иногда подводили механизмы, но все поломки и мелкие аварии быстро устранялись. Почти два месяца Захаров (Мейер) провел на Балтике.
11 августа рубка L-55 появилась на поверхности, а 12-го под красным флагом в сложных погодных условиях и минной обстановке лодка на гинях «Коммуны» была доставлена в Кронштадт и заведена в док. На следующий же день балтийскую партию ЭПРОН посетил нарком по военным и морским делам К.Е.Ворошилов, лично осмотревший лодку, а РВС СССР объявил благодарность всему личному составу экспедиции.
Захаров (Мейер) был отмечен орденом, в наградном листе к которому говорилось: “Эта подлодка поднята под непосредственным руководством тов. Мейера, который в самый решающий момент подъема взял на себя риск и своей распорядительностью спас положение, благодаря чему подлодка была успешно поднята и введена в кронштадтский порт. При отсутствии этой распорядительности и решительности налетевший шторм мог бы порвать стропа, на которых уже была приподнята подлодка, в результате чего подлодка могла бы быть сломана или в лучшем случае подъем ее был бы отложен до следующего года, так как осенние штормовые погоды не дали бы возможности продолжать операцию. Л-55 кроме своего боевого значения принесла огромную пользу в смысле великолепных образцов, разрабатываемых Мортехупром новых конструкций механизмов подлодки”.
При осмотре лодки в кронштадтском доке (на предмет возможного ремонта) были обнаружены останки 38 английских подводников, о чем советское правительство сообщило Великобритании. В конце августа для транспортировки тел погибших английских моряков в Кронштадт прибыло норвежское судно “Трору”, и 30 августа 1928 г. в торжественно-траурной обстановке 38 гробов были перенесены на норвежский корабль, доставивший их в Англию.
"Англичанка" была отремонтирована. Из отчета Экспедиции: "Сохранность корпуса, механизмов и оборудования самая хорошая, все, что не повреждено взрывом, может быть отремонтировано или даже только перебрано... Эта океанская лодка много лучше и много могущественнее тех, которые нами сейчас строятся. Подлодки этого типа составляют основные группы подводного флота Великобритании и по сие время". Как и предполагалось, многие технические решения английских инженеров были заимствованы и в дальнейшем использовались в советском кораблестроении.
В августе 1931 года "бывшая подданная Великобритании" вступила в боевой строй подводных сил Балтийского флота под тем же номером - 55. В Великой Отечественной войне использовалась как зарядная станция, а затем была отправлена на переплавку.
Следует заметить, что подъем лодки L-55 привел к максимальному развертыванию работ подводной экспедиции.
Говорили, что сам Сталин заинтересовался работой ЭПРОНа и возможностью поднять затопленный в 1918 году под Новороссийском линкор "Свободная Россия" - для усиления Черноморского флота. В сентябре 28-го эпроновскую партию даже хотели отправить в китайский Нанкин для подъема парохода "Память Ленина", затопленного русскими белогвардейцами незадолго до этого.
Возможно, что именно в связи с этой операцией в августе 29-го ЦИК СССР наградил ЭПРОН орденом Трудового Красного Знамени.
Успех подъема L-55 привел к максимальному развертыванию работ ЭПРОН. Пришли сведения, что сам Сталин заинтересовался работой ЭПРОН и возможностью подъема затопленного в 1918 г. под Новороссийском линкора “Свободная Россия” для усиления Черноморского флота. В сентябре 1928 г. эпроновскую партию хотели отправить в Китай (г. Нанкин) для подъема парохода “Память Ленина”, незадолго до того затопленного русскими белогвардейцами.
Авторитет ЭПРОН быстро рос: признанием его заслуг является постановление Президиума ЦИК СССР от 14 августа 1929 года, которым ЭПРОН на Черном и Азовском морях был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
В 1929-м под эгидой ЭПРОН фактически сконцентрировано все водолазное и судоподъемное дело на всех морях и реках Союза. Балтийская партия ЭПРОН переименована в Северную базу; здесь создается свой музей, строится опытная камера для больших давлений, проектируется создание особого судоподъемного бассейна и исследовательской лаборатории.
Отдельные партии ЭПРОН работают в Кронштадте, Мурманске, Архангельске. Южная база ЭПРОН и партии в Севастополе, Керчи, Новороссийске, Туапсе, Батуми, Баку энергично занимаются подводной акваторией Черного и Каспийского морей. Штат ЭПРОН достигает в это время 750 человек, и он явно перерастает в самостоятельную, мощную, авторитетную военизированную структуру, в которой задачи собственно военно-морской разведки отошли на второй план.
Такое развитие событий совсем не отвечало интересам многих - как конкурирующих организаций (Военно-морских сил, Госсудоподъема Наркомата путей сообщения), так и верхушки ОГПУ, прежде всего Ягоды, - и когда в феврале 1930 г. Мейер обратился с просьбой освободить его от чекистской работы и оставить только на ЭПРОН, рапорт имел прямо противоположное действие. 28 июня 1930 г. приказом по ОГПУ Льва Мейера освободили от должности руководителя ЭПРОН, которую в январе 1931 г. передали из ОГПУ в ведение Наркомата путей сообщения.
Несмотря на отстранение, Мейер продолжал поддерживать интенсивные контакты с членами экспедиции, которые постоянно сообщали ему о проводившихся работах. В 1931-м продолжается разборка линкора “Ростислав”, пароходов “Ялта”, “Казбек”, “Корнилов”, “Ермолов” и многих, многих других. Но уход Мейера тяжело отозвался на внутреннем моральном состоянии эпроновцев.
Но развала ЭПРОНа не произошло; просто на место революционных романтиков пришли новые люди - стальной эпохи “Великого перелома”. Но это уже другая история...
1 января 1931 года был последним днем «чекистского периода» в истории Экспедиции. В целях концентрации всех подводных работ Совет Труда и Обороны 1 января 1931 года передал Эпрон из ОГПУ в состав Наркомата путей сообщения, а в феврале того же года во вновь созданный Наркомат водного транспорта. Эпрон становится всесоюзной самостоятельной организацией, призванной выполнять судоподъемные, спасательные и подводно-технические работы. В оперативном отношении Эпрон подчинялся Наркомату Военно-Морского Флота. Структура Эпрона осталась военной.
Накопленный за 8 лет существования уникальный опыт был востребован государством и с 1932 года ЭПРОН стал единственной в стране организацией, на которую были возложены все подводные, спасательные и опытные глубоководные работы для всех министерств и ведомств. Во главе Эпрона был поставлен Фотий Иванович Крылов, активно руководивший им с 1932 до 1942 года.
22 июня 1941 года ЭПРОН вошел в состав ВМФ, сохранив свое первоначальное название. С 1942 года ЭПРОН переименован в Аварийно-спасательную службу Военно-морского флота (АСС ВМФ). Военно-морской водолазный техникум стал именоваться Аварийно- спасательным учебным отрядом — АСУО ВМФ.
За годы войны спасатели флота оказали аварийную помощь 745 кораблям и судам, сняли с мели 840 и подняли из глубины 1920 кораблей и судов, проложили сотни километров подводных коммуникаций (трубопроводов и кабелей), восстановили и построили десятки гидротехнических сооружений, схематически проводили работы с взрывоопасными предметами — минами, торпедами, снарядами.
октября, 
