ЭПРОН ОГПУ при СНК СССР. Создание
В один из осенних дней 1923 года в приемную ОГПУ при СНК СССР на Лубянке явилась группа инженеров во главе с Владимиром Сергеевичем Языковым. Их предложение было экзотическим. Специалисты предлагали организовать поиск золота, якобы находившегося на британском парусно-винтовом фрегате «Черный принц», затонувшем вместе с десятью другими кораблями британско-французской эскадры в Черном море в Балаклавской бухте во время урагана в ноябре 1854 года.
Для чекистов эта информация не была неожиданной. В созданные после Октябрьской революции местные органы ВЧК-ОГПУ уже давно поступали данные о покоящемся якобы на дне Балаклавской бухты британском кладе.
По неподтвержденным данным на борту «Принца» кроме военного снаряжения находилось множество серебряных монет и около 200 000 фунтов золотом для уплаты жалованья английским войскам и флоту. Деньги, якобы, были упакованы в дубовые бочки и потому должны были сохраниться.
Проверка материалов показала, что действительно 14 ноября 1854 г. в живописной изогнутой, напоминающей норвежский фьюорд, Балаклавской бухте во время невиданной силы шторма потерпели крушение около 50 кораблей союзной эскадры. Среди них находился и один из первых в мире железных парусно-винтовых пароходов - «Принц». Потерявшее ход и лишившееся якорей судно было выброшено на прибрежные скалы.
Название “Черный принц”, с которым он вошел в историю, корабль обязан стараниям досужих журналистов и получил позднее.
Было ли на его борту золото? Единого мнения не было (нет и до сих пор!) Любопытно, что практически все известные сегодня исторические материалы, относящиеся к периоду Крымской войны, не упоминают, что на борту «Черного принца» было золото. О бочонках с золотом говорят лишь источники более позднего времени. В одной из первых публикаций о кораблекрушении у берегов Крыма британская «Иллюстрейтед Лондон Ньюз» писала: «Среди грузов, принятых «Принцем», находились вещи: 36 700 пар шерстяных носков, 53 000 шерстяных рубах, 2 500 постовых тулупов, 16 000 простынь, 3 750 одеял и др.». О золоте речи нет. Позднее стало известно, что на дне вместе с кораблем оказался штаб госпиталя, огромное количество медикаментов и даже первый электрический телеграф. Действительно стоимость погибшего корабля и находившегося на нем военного имущества составляла не одну сотню тысяч стерлингов (франков или долларов?), но первое время о золоте речи не было.
Одной из первых сообщила о том, что пароход затонул с 500 тысячами франков (?) британская «Таймс». Затем сумма клада увеличилась до пяти миллионов фунтов стерлингов. Легенды о золотом грузе «Черного принца» продолжали жить и сумма покоящегося якобы на дне золота с каждым днем увеличивалась. Сегодня говорят уже о 60 миллионах франков. Информация о таком кладе не могла оставить в покое кладоискателей.
С 70-х годов позапрошлого века золото “Черного принца” безуспешно искали французы, итальянцы, немцы, норвежцы и др.
Французы, например, учредили для этого крупное акционерное общество. Используя самый современный для того времени водолазный скафандр, позволявший работать на глубине до 40 (85 м) саженей, они старательно обшарили дно Балаклавской бухты, найдя более десятка затонувших кораблей, но «Черного принца» не обнаружили. На поиски клада Франция потратила полмиллиона франков.
Самыми настойчивыми оказались итальянцы. В 1901 г. экспедицию в Россию возглавил изобретатель глубоководного скафандра Джузеппе Рестуччи. Особенно итальянцы вдохновились, обнаружив уже в первые дни железный корпус большого корабля. Но, увы, со дна им удалось поднять лишь металлический ящик со свинцовыми пулями, подзорную трубу, винтовку, якорь, куски железа и дерева. Золота не было. В 1903 г. итальянцы повторили свои безуспешные поиски. Италия потратила на поиски – двести тысяч долларов.
Не меньший интерес проявили прагматичные японцы, потратив на поиски клада почти четверть миллиона рублей золотом.
(Интересно, что Англия так ни разу и не предприняла попыток получить разрешение на поиск и извлечение погибшего корабля флота «Его Величества» или его груза?)
Не оставляли без внимания золото «Черного принца» и русские, а потом и советские золотоискатели.
В 1888 г. о своем намерении заняться подъемом затонувших в Черном море кораблей с использованием «особых (воздушных) шаров» заявила Техническая контора известного изобретателя капитана О.С. Костовича. В своей заявке сначала в МВД России, а затем в Морское министерство, Костович писал, что изобрел аппарат, способный работать на глубине 1500 футов (500 м?). И если он получит соответствующее разрешение, то намеревается 5% стоимости добытого со дна передавать на общественное благо в пользу Черноморского благотворительного общества. Однако канцелярия Морского министерства отделалась обычной бюрократической отпиской, заявив, что «…не находит со своей стороны препятствий к разрешению Вам вынимать с помощью изобретенного Вами аппарата погибшие в Черном море корабли,…но не имеет в то же время и законного основания к предоставлению Вам означенного права».
Позднее, в 1896 году, поисками клада и попытками подъема затонувших кораблей занимался также русский изобретатель Пластунов.
Даже в сложные времена гражданской войны находились энтузиасты-кладоискатели, предпринимавшие попытки самодеятельного поиска затопленных сокровищ.
Явившийся в приемную ОГПУ уже упоминавшийся нами морской инженер В.С.Языков работу по поиску затонувшего английского золота начал еще в 1908 году. До революции собранный им богатый материал был представлен С.Петербург в министерство торговли и промышленности царской России. Но только в 1914 году после долгой бюрократической волокиты Языков наконец получил от царских властей разрешение на поиск. Но было уже поздно. Не успели начаться даже поисковые работы как разразилась Первая мировая война, потом революция, гражданская война, голод и разруха и, естественно, все масштабные поисковые работы была приостановлены. Но даже в это трудное время, Владимир Сергеевич, фанатично веривший в лежащий на дне бухты клад, собирал любую информацию о «Черном принце»: отчеты экспедиций, рассказы очевидцев, газетные и журнальные статьи, пытаясь определить место расположения остатков «Черного принца».
Снова мир вспомнил о кладах «Черного принца», в 1922 году, когда балаклавским ныряльщиком-любителем у входа в бухту было обнаружено несколько золотых монет.
Кладоискателю В.С. Языкову, помимо этого, новый импульс энтузиазма дала встреча с корабельным инженер - механиком Е.Г.Даниленко. Сконструированный изобретателем оригинальный стальной глубоководный аппарат идеально подходил для работ на дне балаклавской бухты. Он был рассчитан на достижение глубины до 80 саженей (170 м) при том, что все кладоискатели считали, что пароход лежит на 60-метровой глубине. Хотя и эта глубина для того времени была запредельной.
Всезнающему ОГПУ было известно о многократных попытках Языкова заинтересовать своим проектом власть предержащих, о том, что Языков со своими предложениями побывал у заместителя председателя Реввоенсовета Э.М. Склянского и командующего Военно-морскими силами Республики В.И. Зофу, в очередной раз не встретив там понимания своей сумасшедшей «золотой идеи».
По одной из версий Языков сотоварищи был принят лично Ф.Э.Дзержинским. Не очень верится, но возможно. Но Председателя ОГПУ при СНК СССР и члена Совета Труда и Обороны страны в этом проекте, вероятнее всего заинтересовала не столько возможность нахождения эфемерного английского золота, сколько возможность создания на Черном море структуры способной организовать подъем множества затопленных у побережья кораблей и барж. Одни из них можно было после восстановления направить на укрепление военно-морского и торгового флотов молодого социалистического государства. Металл других пошел бы на восстановление разрушенного хозяйства страны. В любом случае, английское золото и металл затонувших кораблей были весьма кстати для казны и промышленности молодого Советского государства.
Все это входило в круг первоочередных интересов Ф.Э.Дзержинского. Именно в это время решениями XIII съезда РКП(б) металлопромышленность была поставлена «в условия особого попечения». «…После того, как обеспечено дело с топливом, как поднят транспорт, как сдвинута денежная реформа, - очередь за металлом…». Во исполнение директив съезда партии создается Высшая правительственная комиссия по металлопромышленности, рассматривается вопрос о назначении Дзержинского председателем Главметалла и др. Ну и естественно, что в условиях управленческого хаоса, бюрократизации промышленности и прямого вредительства врагов советской власти, о чем Дзержинский неоднократно говорил в своих выступлениях на съездах партии, совещаниях в ВСНХ, перед трудящимися и в печати, экспедиция особого назначения - ЭПРОН создается как подразделение при Особом отделе ОГПУ. Опыт показывает, что в это время наиболее эффективно работают лишь военизированные структуры, входящие или подчиненные ОГПУ при СНК РСФСР.
Но более все же правдива версия о приеме В.С. Языкова и его товарищей членом Коллегии - начальником Особого Отдела ОГПУ при СНК СССР Г.Г. Ягодой. Именно его службы в это время получают и анализируют информацию о «Черном принце», в его ведение входят оперативные и пограничные органы Черного моря, он имеет большой опыт хозяйственной работы.
Дальнейшие события показывают, что доводы кладоискателей -подводников убедили руководство ОГПУ в успехе предприятия. Да и особенных финансовых и материальных затрат новое дело не требовало. Инженер Языков просил для начала всего лишь - баржу с лебедкой, двух водолазов, несколько такелажников, катер, который будет буксировать баржу со спущенными под воду наблюдателями...
И еще один момент. Об особом интересе чекистов к подводному «кладоискательству», о серьезности надежд руководства советских органов госбезопасности не только на “Черного принца”, но и на другие судоподъемные операции свидетельствует тот факт, что за несколько месяцев до упоминающейся встречи Языкова с чекистским руководством - 4 августа 1923 г., по указанию Г.Ягоды полпреду СССР в Лондоне Л.Б.Красину был направлен запрос о необходимости собрать подробные сведения о затонувшем еще до первой мировой войны “Титанике” и переслать их в Москву.
Может быть, как это часто бывает в истории, произошло совпадение интересов инициативной группы Языкова и руководства ОГПУ.
октября, 
