Тогда в 41-м… К 70 – летию Великой Победы
В преддверии празднования 70-летия победы СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г. над фашистской Германией мысль часто возвращалась к предвоенным событиям и событиям начального периода войны. За истекшие годы к мемуарам советских военачальников и маршалов, участников войны, добавились новые документы о войне, рассекречены некоторые архивы, что позволило подключиться профессиональным историкам к осмыслению хода и итогов войны. К этому надо добавить публикации об отечественной войне, инициированные фальсификаторами истории, новоявленными фашистами, русофобами и т.п. злопыхателями и недоброжелателями Великой Победы.
Военная историография весьма обширна. Здесь затронуты лишь отдельные вопросы, так или иначе связанные с некоторыми событиями предвоенного времени и начального периода войны.
В статье «Неизвестная «игра» мая 41-го» (Военно-промышленный курьер № 7, 22-28 февраля 2012 г.) М. Солонин пишет, что возможно получен «ключ» к разгадке одной из самых главных тайн предыстории Великой Отечественной войны.
Дается подзаголовок «Гипотеза». Она состоит из трех пунктов.
-
«Сталин…предложил альтернативный вариант сценария начала войны…назовем его для пущей зыбкости «вариант Сталина»…
-
«…в какой-то момент в Ставке Гитлера принимают вполне прогнозируемое для такой ситуации решение («Ни в коем случае не давать инициативы действий советскому командованию, упредить противника и атаковать Красную Армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания)».
-
«…почему и зачем Сталину пришла в голову идея отдать Гитлеру сомнительную честь нарушения советско-германского Договора о ненападении…? Может быть потому, что он, наученный горьким опытом декабря 1939 года (неудавшаяся попытка «освободить Финляндию от бело-финских маннергеймовских банд»), понял уже, что главное для победы в войне – это «ярость благородная» и для того, чтобы она «вскипела, как волна» имеет смысл предоставить право первого выстрела противнику…»
Признавая зыбкость этой гипотезы, автор в заключение пишет, что «подтвердить или опровергнуть» ее «еще предстоит». По ходу изложения материала, а это две полных газетных страницы, автору понадобилось принять еще целый ряд других гипотез, часто апеллируя при этом к «внимательному читателю». Это и вызвало необходимость дать некоторые комментарии.
Формула гипотезы предполагает тяжкое обвинение лично И.В. Сталину, сделавшему ставку на победу в войне за счет «ярости благородной». Иными словами И.В. Сталин запланировал «Священную войну». По ходу М. Солонин исказил понимание И.В. Сталиным уроков финской кампании. А разведка не помогла разобраться в «неизвестной игре мая 41-го».
Под рубрикой «Новые документы» автор рассматривает рассекреченное архивное дело, как он говорит, «…с невнятным названием «разная переписка», причем «…никаких пояснений, никакой «шапки», никаких подписей на документе нет». Трактовка документов дела и потребовала два газетных листа, но это остается на совести автора. Пытаясь выйти из затруднения, он, походя бросает: «Да, у советской разведки были серьезные проблемы и пробелы в выявлении состава группировок противника, но не до такой же степени».
Что касается войны с Финляндией.
Как считает Ю. Изюмов, (Советская Россия, 26.02.2015) уже по итогам первого месяца войны «Сталин быстро понял, что ошибся, вызвал отправленного в отпуск Шапошникова и принял его план, который ранее отверг». Позднее он сказал Шапошникову: «Вы были правы. Но это знаем только мы… Мир должен знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены».
Как же в действительности развивались события в мае 41-го?
И.В. Сталин в выступлении перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года говорил о возможном нападении Германии на СССР со всей серьезностью.
Генштаб и наркомат обороны 15 мая представили ему план стратегического развертывания на случай войны. План составлял А.М. Василевский. Предлагалось нанести противнику упреждающий удар. И. В. Сталин эти предложения отверг, за что в последствие подвергался критике. В связи с этой позицией И.В. Сталина Ю. Изюмов пишет: «Зная подлинные причины его решения, подтвердившиеся в последнее время публикацией американских архивов, я эту критику отвергаю. За два месяца до начала войны личный агент Сталина из ближайшего окружения Гитлера привез в Москву «План Барбароса»…Он располагал и еще одним документом чрезвычайной важности. Это был приказ президента США Рузвельта о том, что в случае, если немцам удастся спровоцировать СССР первым начать военные действия, обрушить на него всю мощь американских вооруженных сил…» (Советская Россия, 26.02.2015).
К этому можно лишь добавить, что И.В. Сталин стремился всеми силами оттянуть войну с Гитлером и не скрывал этой позиции. Об этом всем было известно
В книге «Сталинский маршал Георгий Жуков» Дж. Робертс на основе вполне логически выдержанного анализа событий, в том числе и тех же событий, на которые ссылался М. Солонин, делает следующий вывод: «Нет никаких свидетельств тому, что Сталин хотел или намеревался начать войну с Германией летом 1941 г. (мог ли он рассматривать возможность ее развязывания в 1942 г. по завершении военных приготовлений – это другой вопрос). Напротив, Сталин стремился оттянуть начало войны, насколько это было возможно и, по мнению многих военных аналитиков, в частности того же Жукова, зашел в своем стремлении отсрочить войну для СССР даже слишком далеко. До самого последнего дня мирной жизни Сталин продолжал верить и в то, что войну можно отодвинуть еще на несколько месяцев, и в то, что советская оборона выдержит вражеский удар». Последнее естественно, ведь все войскам директивы были даны своевременно.
К тому, что в действительности осуществил Сталин в период 17 июня – 21 июня 1941 г. и какими данными разведки он располагал, обратимся ниже. Но, вначале о событиях, предшествовавших началу Великой Отечественной войны.
В газете «Правда» (23-26 сентября 2011 г.) опубликована глава из книги, посвященной исследованиям о войне фронтовика, заслуженного деятеля науки Российской Федерации профессора А.В. Огнева «План Барбаросса подписан» , содержащая информацию о предвоенном периоде.
«Ноябрь 1940 года. Идет вторая мировая война. Фюрер надеется, что ему удастся привлечь СССР к единому антианглийскому фронту; по его приглашению в Берлин приезжает делегация во главе с Молотовым. На встрече Гитлер предложил обсудить план «раздела мира» между Германией, Италией, Японией и СССР. Молотов отверг это предложение и потребовал ответить конкретно, чего добивается Германия в центральной и Юго-Восточной Европе. Позднее Молотов говорил, что мы должны их испытать, хотят ли они действительно с нами улучшать отношения… Выяснилось, что они ничего не хотят нам уступать».
А.В. Огнев далее отмечает, что был еще один этап политической игры, когда советское руководство 25 ноября сообщило Берлину о возможности политического и экономического сотрудничества при условии вывода германских войск из Финляндии, заключения договора между СССР и Болгарией, размещения советских войск на военно-морских базах в районе Босфора и Дарданелл и др. Ответа на эти предложения не последовало.
А 18 декабря Гитлер утвердил директиву № 21 «План «Барбаросса»», которым предусматривалось напасть на СССР 16 мая 1941 года (по другим источникам 15 мая – 22 июня 1941 года) и молниеносно разгромить его. В действительности Германия начала готовиться к агрессии против СССР сразу после капитуляции Франции 22 июня 1940 г., причем в последующем была развернута информационная война, официально оформленная в виде директив, подписанных начальником штаба верховного главнокомандования генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем. «Указание Штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вооруженных сил Германии о мероприятиях по дезинформации советского военного командования в связи с подготовкой к нападению на СССР» от 15 февраля 1941 года. Согласно директиве, в частности, исполнить: «А.1. Цель маскировки – скрыть от противника подготовку к операции «Барбаросса». Эта главная цель и определяет все меры, направленные на введение противника в заблуждение». Далее детально расписаны методы, порядок и меры штабов по достижению поставленной цели. (См. В.В. Коровин «Советская разведка и контрразведка в годы Великой отечественной войны», Москва, 2003 г.) Вторая директива была издана 12 мая 1941 г. Геббельс записал в дневнике 18 июня 1941 г. «Маскировка от России достигла своей наивысшей точки! Мы настолько захлестнули мир потоком слухов, что уже и сами с трудом ориентируемся» И.В. Сталин, разумеется, располагал информацией о готовящемся нападении. Разведка била тревогу. Например, Н. Долгополов: «Они предупреждали Сталина: Гитлер нападет 22 июня» («Труд», 21 июня 2007 г.). Рихард Зорге присылал шифровки дважды: 31 мая 1941 г со ссылкой на источник – военного атташе немецкого посольства в Японии Шолла: «Война начнется 22 июня 1941 г.» 17 июня Зорге уточнил: «150 дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня». Считается, что первое конкретное сообщение о принятом Гитлером решении напасть на СССР пришло в начале марта 1941 г. от агента «Корсиканца» - АрвидаХарнака из «Красной капеллы». Затем информация полилась потоком. У И.В. Сталина были определенные основания относиться к части этого потока скептически: даты нападения указанные в донесениях, разнились, отодвигались с конца мая на более поздний сроки. И действительно: принципиальное решение Гитлера о блиц-криге было бесповоротным, но окончательную дату нападения Гитлер утвердил лишь 10 июня.
О предупреждениях, сыпавшихся из самой Москвы, известно гораздо меньше. Но во многом благодаря легендарному разведчику Николаю Кузнецову, другим его коллегам в самых «чувствительных» местах посольства и резиденций, где жили немцы, установили уникальную для той поры подслушивающую аппаратуру. Были зафиксированы разговоры посольских о войне и об отъезде. Уничтожались архивы. Завербованные уже в Москве немцы разных рангов твердили о близком начале войны.
Что касается Зорге. В некоторых источниках о Зорге подчеркивают недоверие И. В. Сталина к нему.
Документы показывают, что И.В. талин на протяжении всей работы Зорге с интересом относился к его информации о военно-политических мероприятиях Японии, положительно ее оценивая (см Ю.А. Кузнецов «Рихард Зорге» историко-публицистический альманах «Лубянка» выпуск 3, издатель: Клуб ветеранов госбезопасности, Москва). Например, информация о стратегических планах японского генштаба в 1937 г. настолько заинтересовала Сталина, что он решил сохранить этот документ у себя под рукой, наложив на него следующую резолюцию: «Мой архив. Сталин».
Есть много других примеров, подтвержденных документально, когда информация Зорге докладывалась И.В. Сталину и Молотову и вызвала у них положительную реакцию. И.В. Сталин в этот период стал коллекционеров донесений о внезапном нападении (см. И. Сафонов, И. Судленков «1941 год» Минск, 2011 г.) В коллекции И.В. Сталина уже насчитывалось 180 донесений. Поэтому для него сообщение немецкого перебежчика от 21 июня 1941 года о том, что в 4-00 22-го июня начнется война было еще одним из них и, вовсе не неожиданным.
Аналогичную позицию предлагает А. Мартиросян («Трагедия 1941 года.Москва, 2014 г.) и многолетний начальник ГРУ генерал армии П.И. Ивашутин.«Ни в стратегическом, ни в тактическом плане нападение фашистской Германии на Советский Союз не было внезапным». Важным является степень боеготовности страны, на которую совершено нападение, и действие армейского руководства в эти часы и минуты.
Обратимся к этому, очень важному периоду деятельности Сталина во второй половине июня 1941 года. Согласно Мартиросяну ( в книге «Трагедия 1941 года») от советского посла в Германии Деканозова поступило интересное сообщение. Оказалось, что 15 июня германский МИД дал указание послам Третьего рейха в Риме, Токио и Будапеште довести до сведения соответствующих правительств, что Германия «намерена самое позднее в начале июля внести полную ясность в германо-советские отношения и при этом предъявить определенные требования». Это была дезинформационная акция. На глазах у Сталина произошло столкновение двух важнейших информаций – информация разведки о грядущем в самые ближайшие дни нападении и информация посла о возможных переговорах. И.В. Сталин попытался спутать карты Берлину и предложил 18 июня срочно принять с визитом В.М. Молотова, на что немедленно был получен категорический отказ от Гитлера. Это был первый финальный звонок.
Одновременно И.В. Сталин совместно с Л.П. Берией сделал практически до сих пор неизвестный уникальный шаг, который буквально в корне, как знаменитый Архимедов рычаг, не только переворачивает все вдолбленные в сознание стереотипы, но и попросту их разносит. Есть такая книга «Я – истребитель», написанная генерал-майором авиации Героем Советского Союза Георгием Нефедовичем Захаровым. Перед войной он командовал 43-ей истребительной авиадивизией Западного Особого военного округа, в звании полковника. С 0.45 до 1.50 18 июня (так указано в журнале посещений кабинета И.В. Сталина) у него на приеме был командующий ВВС РККА Жигарев, который и получил указание немедленно организовать воздушную разведку на самом опасном направлении – Белорусском, в масштабе линии границы Западного Особого военного округа. Разведку выполнил полковник Захаров на самолете У-2 по маршруту с юга на север длиной около 400 километров. В книге Захаров пишет: «…пограничные районы западнее границы забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и вовсе не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые машины. Количество войск, зафиксированное нами на глазок, не оставляло никаких иных вариантов для размышлений, кроме единственного – близость войны. Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт и вывод, который для себя сделал, можно сформулировать в четырех словах: со дня на день. Мы летели немногим более трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник. Пограничник возникал бесшумно, тут же брал под козырек (то есть он заранее знал, что скоро сядет наш самолет со срочной информацией!) и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, и мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30 – 50 километров, снова садились.
Из пограничного «секрета» донесения Захарова немедленно доставлялись на заставу, оттуда в штаб погранотряда, а тот уже телеграфировал в Главное управление погранвойск НКВД.
18-го же мая разведка погранвойск подтвердила, что выдвижение ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции все-таки началось.
К этому можно добавить, что 8мая 1941 года англичане захватили немецкую подводную лодку «И-110». При этом была захвачена целой и невредимой шифровальная машина «Энигма» со всеми шифродокументами. Факт захвата держался в секрете вплоть до 1958 г. Благодаря тому, что кептен флота Бэкер Крессвел принял необходимые меры предосторожности, так что пленные немецкие моряк считали, что лодка затонула, а шифровальная служба Германии считала, что расколоть «Энигму» без действующих шифров невозможно, т.к. все шифродокументы и инструкции печатались растворимой в воде бумаге и их самоуничтожение в затонувшей лодке было гарантировано. С мая 1941 года англичане начали читать шифровки немцев (для ускорения англичане широко использовали электронно-вычислительную технику), но делиться этим с союзниками не собирались. Даже США получали от Черчиля только дозированную информацию. В это время в английской дешифровальной службе Блэгли-парке трудился наш разведчик, участник знаменитой «кембриджской пятерки» Керн Кросс. Вплоть до 15 июня Керн Кросс, один из знаменитой кембриджской пятерки, направлял в ГРУ ГШ копии подлинных шифртелеграмм вермахта, которые были дешифрованы англичанами практически в режиме реального времени на машине «Энигма». В этих шифртелеграммах были указаны номера войсковых германских частей, фамилии командиров и маршруты их движения к границе СССР.
Это был второй финальный звонок.
Только после этого И. В. Сталин окончательно удостоверился, что Берлин ведет подлую дезинформационную игру. Вряд ли можно сомневаться, что информация советской разведки оказалась решающей.
«Кто проспал начало войны?» С таким названием ООО «Издательство Астрель» выпустило в 2011 году книгу Олега Козинкина.
Автор предлагает читателю анализ официально опубликованных документов и мемуаров известных советских маршалов, а также показаний командиров Красной Армии, относящихся к началу Великой отечественной войны. Он провел огромное историческое расследование.
Единственной целью анализа является рассмотрение указанных документов с целью - сделать вывод о том, приводились или не приводились советские войска в западных военных округах в боевую готовность по состоянию на 22 июня 1941 года.
Ответ на этот вопрос позволил бы ответить на вопрос, поставленный в названии книги.
В книге показано, что многочисленные документы: директивы Генерального Штаба, приказы Наркомата обороны и др. документы, относящиеся к периоду времени перед началом войны, убедительно доказывают, что ключевой позицией в «обвинениях» против И.В. Сталина в трагедии 22 июня 1941 года является позиция некоторых авторов мемуаров о том, что якобы «Сталин запрещал приводить войска в боевую готовность вплоть до 21 июня 1941 г.» Эта позиция была принята в отдельных СМИ.
Из документов же следует, что в действительности все было иначе. Уже 24 мая 1941 года в кабинете И.В. Сталина состоялось расширенное совещание руководителей Наркомата обороны и Генерального Штаба с командующими Западных округов и командующими ВВС этих округов, на котором Сталин сориентировал генералов на скорую войну и, возможно, довел до них примерную дату ее начала – 20-е числа июня 1941 года.
В книге показано, что приведение войск западных округов в боевую готовность осуществлялось именно к 22 июня 1941 г., но были в Красной Армии командиры, которые сорвали эту задачу.
Виновников страшных поражений лета 1941 г. расстреливали тогда же по итогам проведенного расследования в лето – осень 1941 г., а кого и после войны находило советское правосудие – всего около 70 генералов. Для сравнения – за время боевых действий в Великой Отечественной войне погибли около 400 генералов.
Но были командиры, которые действовали подготовленно и грамотно. Будущий маршал К.К. Рокоссовский в июне 1941 года командовал корпусом. После нападения немцев его корпус перешел в наступление и, разбив превосходящие силы врага, послал в вышестоящий штаб депешу с просьбой разрешить ему взять Варшаву. Он ведь не знал общего положения на театре военных действий, полагал, что другие отбивали врага, так же как и он.
Когда И.В. Сталина не стало, некоторым лицам высшего генералитета стало проще говорить, что приведения армии в боевую готовность вообще не было, чем пытаться объяснить и свою некомпетентность и предательство подчиненных, сваливая всю вину на И.В. Сталина. На ХХ съезде КПСС виновником трагедии 22 июня 1941 г. Хрущевым был назван один И.В. Сталин.
В действительности еще 18 июня 1941 г. С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков по прямому указанию И.В. Сталина подписали и отправили в западные округа директивы и приказы о приведении в полную боевую готовность войск этих округов.
С учетом этого обстоятельства в известной Директиве ГШ № 1 от 21.06.1941 г., также подготовленной по поручению И.В. Сталина, было предписано «войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов БЫТЬ в полной боевой готовности и встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
Автор отмечает, что вина отдельных генералов в трагедии начала войны вполне очевидна и что байки маршалов о том, что злодей Сталин не давал им приводить в боевую готовность войска на границе – не более, чем ложь.
Прочтение книги позволяет придти к однозначному выводу: высший офицерский состав Красной Армии, наркомат обороны и Генеральный Штаб получили от главы правительства И.В. Сталина все необходимые и возможные указания для отражения немецкой агрессии за несколько дней до нападения Германии на СССР.
Книга Олега Козинкина «Кто проспал начало войны?» представляет собой добротное и правдивое исследование официальных документов.
Бытует мнение о том, будто после германского вторжения И.В. Сталин полностью утратил присутствие духа и впал в депрессию, из которой его уговорами смогли вывести только члены Политбюро. Однако, Г.К. Жуков заверяет нас в ином: И.В. Сталин был волевой человек и, как говорится, не трусливого десятка. Несколько подавленным я видел его только один раз. Это было на рассвете 22 июня 1941 г.; рухнула его убежденность в том, что начало войны удастся отодвинуть. После 22 июня 1941 г. на протяжении всей войны И.В. Сталин твердо руководил страной, вооруженной борьбой и нашими международными делами. А Г.К. Жуков часто встречался с И.В. Сталиным. По данным журнала записи лиц, принятых И.В. Сталиным с 1 февраля по 21 июня 1941 г., Г.К. Жуков побывал в его кремлевском кабинете 26 раз. Был он в нем и 22 июня в числе 29 человек, принятых И.В. Сталином в этот день.
Продолжим тему Зорге и роли разведки в дальнейших событиях 1941 года.
13 апреля 1941 года в Кремле был подписан пакт о нейтралитете между СССР и Японией, известный как пакт Молотова-Мацуоки. Содержание документа сводилось к обязательствам поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой стороны, а также соблюдать нейтралитет в случае возникновения военных действий с третьей державой (Разин А.В. «Японская военная миссия в Харбине», Историко-публицистический альманах «Лубянка» вып. 9, издатель:Клуб ветеранов госбезопасности).
События на советско-германском фронте развивались не так , как хотелось бы Японии. Япония решила временно воздержаться от нападения на СССР и перенесла его на лето 1942 года. Осенью 1941 г. японское командование переключило свои усилия на достижение успеха в войне против США и Англии, преследуя цель установить свое господство в бассейне Тихого океана и тем самым обеспечить свой тыл для решения военно-стратегической задачи – захвата советского Дальнего Востока.
30 июля 1941 г., когда ни у кого в голове не могла возникнуть даже мысль, что через 3 месяца появится реальная угроза Москве, Зорге прислал из Токио очень важное сообщение, которое заглядывало в ближайшее будущее и во многом стало определяющим: «Источник Инвест (Ходзуми Одзака) убежден, что, если Красная Армия остановит немцев под Москвой, в этом случае японцы не выступят.» К содержанию этой телеграммы И.В. Сталин будет вынужден вернуться через 2,5 месяца.
14 сентября 1941 г. Зорге направил в Москву еще два донесения на основе того же Ходзуми Одзака, имевшего прямой выход на премьер-министра Японии принца Ф. Каноэ, и от посла Германии в Токио Отта о том, что «японское правительство решило не выступать против СССР в этом году…» и «…выступление Японии против СССР теперь вне вопроса. Япония сможет выступить только в случае, если СССР перебросит в большом масштабе свои войска с Дальнего Востока».
Можно полагать, что с учетом этой телеграммы примерно в 20-х числах сентября И.В. Сталин дает указание перебросить из состава Дальневосточного фронта только две стрелковые дивизии и одну танковую для усиления войск Северо-Западного фронта и 32-ю Краснознаменную стрелковую дивизию на московское направление. Но это еще не все. 4 октября Зорге еще раз подтвердил, что войны против СССР в 1941 г. не будет. В этот момент Москва находилась в критическом положении после разгрома советских войск под Вязьмой.
12 октября И.В. Сталин вызвал в Москву командующего ДВФ И.Р. Апанасенко, командующего ТФ И.С. Юмашева и первого секретаря Приморского крайкома ВКП(б) Н.М. Пегова. Апанасенко доложил Сталину, что он смог бы перебросить на Запад до двадцати стрелковых дивизий и семь-восемь танковых соединений. На основании всей имеющейся информации, с учетом шифртелеграмм Зорге 30 июля, 14 сентября, 4 октября И.В. Сталин принимает собственное решение и 16-14 октября дает команду И.Р. Апанасенко отправить 8 стрелковых и 4 танковых дивизии в Москву, что значительно меньше того, что предлагалось И.Р. Апанасенко. В соответствии с решением Ставки в Москву также срочно направляются с Тихоокеанского Флота три морские стрелковые бригады. Все это во многом и предрешило в декабре исход битвы за Москву.
Спустя много лет со дня Московской битвы справедливость восторжествовала и вклад Рихарда Зорге и его соратников был отмечен Советским Правительством высокими наградами.
И. Сафонов и И. Судленков в своей книге «1941 год» относят И.В. Сталина к тем руководителям (а еще это руководители Польши и Голландии), которые «слепо верили в прочность заключенных договоров и джентельменское поведение партнеров». В данной статье содержится ответ и на это обвинение в адрес И.В. Сталина.
Они также заявляют, что «Рузвельт и военное командование США знали детально о предстоящей атаке на Пирл-Харбор, так как щелкали японские шифровки, как орешки. И не поверили, и ничего не сделали для предупреждения флота, принятия мер для отражения атак с воздуха и моря». Известно, что СССР и США, как союзники по антигитлеровской коалиции, имели определенные договоренности в части отношений с Японией и нам не безразличны обстоятельства вступления Японии и США во вторую мировую войну.
В фундаментальном труде академика А.М. Самсонова «Вторая мировая война» (1985 г.) и в многочисленных зарубежных и отечественных источниках нападение Японии на Пирл-Харбор подробно описано. Характерная деталь. Японский флагман поднял тот же флаг, под которым в нарушение действовавшего тогда «Японо-российского трактата о дружбе» (ст.1) японское правительство под покровом ночи без объявления войны27 января (8 февраля) 1904 года внезапно напало на русскую эскадру в Порт-Артуре и начало широкомасштабные военные действия против России. Также внезапно и вероломно Япония напала на США. Сразу после катастрофы виновными были объявлены командующий Тихоокеанским флотом адмирал Х. Киммел и командующий гарнизоном Гавайских островов генерал У. Шорт. Позже было опубликовано 40 томов, содержащих подробный материал о причинах и ходе событий в Пирл-Харборе. Стало выясняться, что ответственность за «День позора» (7 декабря 1941 г.)должна прежде всего ложиться на руководителей вашингтонской гражданской и военной администрации. Вслед за президентом здесь стали называть имена начальника штаба армии Д. Маршалла, военного министра Г. Стимсона, военно-морского Ф. Нокса, начальника штаба ВМС Г. Старка.
Бесспорным остается одно: США оказались неподготовленными к отражению внезапного удара, нанесенного противником на Гавайях.
Надо отдать должное криптографам Америки. В Вашингтоне были две криптографические службы. Одна размещалась в здании Министерства Военно-морского флота, вторая – в здании Военного министерства – там располагалась армейская дешифровальная служба. Главным криптоаналитиком войск связи армии США был блестящий специалист Уильям Фридман, криптограф мирового уровня. Группа военных дешифровальщиков сумела раскрыть «пурпурный» шифр японцев и создала аппарат, который дублировал шифровальную часть японской машины. Затем войска связи собрали несколько экземпляров этой машины, одна из которых была передана в распоряжение военно-морских сил. Это были достижения высочайшего уровня, как криптографического, так и инженерного.
Уильям(Вольф - по рождению) Фридман
Действительно, секретная шифрограмма была расшифрована 7 декабря, до нападения японцев, но возникшие задержки за счет недостатков в процедуре доклада добытой информации, проблем с языком, а также недооценкой криптографической службы со стороны высшего руководства, информация о нападении достигла Пирл-Харбора 7 декабря, когда японцы бомбили флот.
Что касается лично президента Рузвельта, он не знал ни о нападении, ни тем более о дне и часе, но то, что японские шифртелеграммы перехватываются и дешифруются, ему было известно.
Приводим чисто человеческую трактовку этого события фронтовиком В. Бушиным, в дискуссии с совсем другими авторами, но с похожей точкой зрения на роль Рузвельта (см. В. Бушин «Злобный навет на Великую Победу», М. 2009 г.) Указанные авторы (имена опущены): « Хотела ли мировой войны американская правящая верхушка второй половины 30-х годов? Безусловно… Война была необходима для США… Рузвельт не только знал о готовящемся нападении японцев на Пирл-Харбор, но и провоцировал его». Бушин: «То есть плевать ему было плевать на гибель более трех тысяч моряков, 8 (а не 4, как уверяет один «классик») линкоров, 6 крейсеров (даже не упомянутых им), 272 (а не «почти двухсот») самолетов – Рузвельту лишь бы война началась. Так ведь это предатель, а не президент! Почти как наш Ельцин. (Специально для «классика» - Пирл-Харбор это не 4, а 7 декабря 1941 года!)».
В действительности события развивались следующим образом.
Как пишет Д. Кан («Война кодов и шифров», Москва, 2004) в тексте телеграммы, перехваченной 7 декабря в 1.28 военно-морской станцией ВМС США, не было команды атаковать, американский флот и аэродром, а также времени атаки. Но дешифровальщики обратили внимание на одну деталь. В шифровке японскому послу в Вашингтоне было указано: «Послу следует вручить наш ответ правительству США (если возможно государственному секретарю) 7 декабря в 13-00 по местному времени. «Ответ, о котором говорилось в телеграмме, был японской дипломатической нотой по итогам длительных и безрезультатных дипломатических переговоров.
Нота была на английском языке, но также была дешифрована американцами. Она заканчивалась следующими словами: «Японское правительство с сожалением вынуждено уведомить американское правительство, что ввиду позиции, занятой последним, правительство Японии не может не считать, что возможность достигнуть соглашения путем переговоров отсутствует». Криптографы поняли значение ноты. Час дня по вашингтонскому времени означал 7.30 на Гавайях 7 декабря – это время за 2 часа до рассвета в неспокойном дальневосточном регионе.
Японцы же рассчитали время нападения таким образом, чтобы нападение состоялось после того, как нота будет вручена американцам. Но по разным причинам, японские послы появились в Госдепе только в 14.05, в это время бомбардировка шла полным ходом. Более того, Рузвельт уже получил телефонное сообщение о нападении на Пирл-Харбор. Телеграмма с предупреждением о нападении генералу У. Шорту в американский штаб на Гавайях была вручена через несколько часов после окончания налета на Пирл-Харбор.
Война Советскому Союзу была объявлена гитлеровским правительством также уже после того, как произошло вторжение главных сил вермахта на советскую территорию.
22 июня 1941 года на нашу страну обрушилась военная машина невиданной мощи (см. Отечественные записки № 3, 19 февраля 2015 г.), удар, который не выдержало бы ни одно государство мира. По оценке генерал-лейтенанта В.И. Соболева в статье «За дело правое кипучей лавою») одной четверти этой силы хватило на то, чтобы за 44 дня разгромить вооруженные силы Франции вместе с Английским экспедиционным корпусом, при соотношении потерь один к семнадцати в пользу немцев (немцы потеряли 156 тыс. убитыми и раненными, союзники – 2661 тысячу убитыми, раненными и пленными). Кроме Германии в во йну с Советским Союзом вступили Финляндия, Венгрия, Румыния, Испания, Италия, Словакия и Хорватия, и это только официально. Кроме того, на советско-германском фронте на стороне фашистов сражались добровольцы из всех стран западной Европы. Из них были сформированы легионы, преобразованные потом в дивизии: «Валлония», «Фландрия», «Шарлемань», «Нидерланды», «Дания», «Богемия и Моравия» «Галичина» и другие. Мужество и героизм советских войск в 1941 году не только сорвали все стратегические планы вермахта по блицкригу в войне с СССР, но и подготовили условия для решительного контрнаступления под Москвой.
Ни одна стратегическая цель, заложенная в плане Барбаросса не была достигнута, и уже в 1941 году был заложен фундамент Победы в Великой Отечественной войне.
сентября, 
